История

Смоленская и Брянская епархия

По упразднении Брянской Епископской кафедры города Брянск, Трубчевск, Карачев и Севск (Комарск) со всей волостью (в состав которой, кроме Севского уезда, входила и большая часть территории, впоследствии отошедшей к Дмитровскому уезду Орловской губернии), присоединены были к Смоленской епархии, поэтому Смоленские архипастыри именовались «Смоленскими и Брянскими». Когда именно последовало соединение Брянской и Смоленской епархии – неизвестно; можно предполагать, что оно совершилось после освобождения Смоленска великим князем Московским Василием Иоанновичем в 1514 году. К 1522 году к Москве было присоединено Северское княжество, относившееся к Смоленской и Брянской епархии.

До тех пор, пока Смоленская и Брянская епархии объединились под одной кафедрой, Брянская епархия, по установившемуся древнему обычаю, находилась в ведении Московского митрополита, который был для нее епархиальным архиереем. Известны Смоленские и Брянские епископы Иосиф III (1515-22.06.1532) и Савва (Слепушкин; 1536-1538). В 1551 году присутствовавший на Московском (Стоглавом) Соборе епископ Гурий (Заболоцкий, 1539-1555) титуловался «Смоленским и Брянским». Преемник Гурия, епископ Симеон III (1555- 28.07.1567), именовался Смоленским и Брянским в грамоте о «белом клобуке» от 2 февраля 1564 года и в «приговорной грамоте» от 2 июля 1566 года, по случаю войны с Польшей. Епископ Смоленский и Брянский Сильвестр (1572-1592) упоминается в соборном определении «о четвертом браке царя Иоанна Васильевича» от 29 апреля 1572 года и в приговорной грамоте «о недавании вотчин по душе в монастыри» от 15 января 1580 года. В июне 1588 года епископ Сильвестр принимал в своем Кафедральном городе Святейшего Константинопольского Патриарха Иеремию, на пути его в Москву, а также встречал его и на обратном пути из Москвы в 1589 году.

Во время пребывания Патриарха в Москве созван был Собор, на котором решено было учредить в России Патриаршество. Этот Собор признал необходимым восстановить Северскую кафедру «в Брянске и Чернигове». Определение Собора предполагалось тогда же привести в исполнение, в связи с чем в списке святителей, которые должны были своими подписями скрепить определение Собора, оставлено было место для подписи «Епископа Брянского и Черниговского», а Смоленскому архипастырю Сильвестру, который на этом Соборе возведен был в сан архиепископа, был усвоен титул «Смоленский и Дорогобужский». Однако, несмотря на определение Московского Собора, Брянская кафедра не была открыта, и Смоленские архиепископы по-прежнему именовались Смоленскими и Брянскими. Такой титул имел преемник Сильвестра Архиепископ Феодосий (1592-1605), упоминающийся в грамоте «об избрании на царство Бориса Федоровича Годунова» от 1 августа 1598 года, так именовался он и в Росписи духовным и светским чинам, составлявшим т.н. государственный совет в правление Лжедмитрия Гришки Отрепьева.

Архиепископ Сергий (1608-1611, упом. 1616, 1617) именовался Смоленским и Брянским в ответной грамоте польским вельможам «о непризнании им иного государя над собою, кроме королевича Владислава Сигизмундовича», писанной 6 апреля 1611 года. В этом году, в связи с захватом города Смоленска Польским королем Сигизмундом III, из городов Брянской епархии остался в подчинении Смоленску только Трубчевск с уездом, который находился под властью Польши до времени царя Алексия Михайловича. Впрочем, это подчинение в духовном отношении было номинальным, так как в Трубчевске после разорения его поляками не осталось ни одного православного храма, в Трубчевском уезде сохранился только один храм в с. Филипповичи. Поэтому те из духовенства и православных поселян, кто пережил Смутное время, искали себе убежища в Брянском уезде. Вместо разрушенных православных храмов в Трубчевске стали строиться католические костелы, а в обезлюдевших селах и деревнях Трубчевского уезда начали селиться выходцы из Польши и Литвы.

Во время управления Брянском Смоленскими архипастырями в Брянском уезде возникли новые обители: мужеские Песоцкий Предтечев, Молотьковский Пятницкий (Адрианова пустынь) монастыри и женский Супоневский Георгиевский монастырь; в городе Карачеве – женский монастырь при храме во имя великомученика Димитрия Солунского, в Карачевском уезде – Воскресенский монастырь (пустынь), основанный преподобным Тихоном Карачевским, и лесной скит, впоследствии преобразованный в Одрин Николаевский мужеский монастырь; в городе Трубчевске – Спасо-Преображенсий девичий монастырь, в Трубчевском уезде – Спасо-Чолнский монастырь, связанный с явлением чудотворной Чолнской иконы Божией Матери; в Севском уезде около Плоского колодезя существовал Николаевский мужеский монастырь, на месте которого впоследствии возникла Площанская пустынь.

Время Смоленского епархиального управления было одной из самых смутных эпох в истории Брянского края. Присоединение пределов Брянской епархии к Московскому государству при великом князе Иоанне III избавило их обитателей от католического влияния и способствовало утверждению Православия, насажденного старанием Черниговских и Брянских архипастырей, но поставило королей Польских и князей Литовских в непримиримые отношения к Московским государям. Они мечтали о возвращении Брянских земель под свою власть и при всяком удобном случае вносили в его пределы меч и огонь, разрушали города, опустошали села, сжигали монастыри и приходские храмы, причем деятельными союзниками их являлись Крымские и Белогородские татары, подкупаемые польскими деньгами. Так, после смерти Иоанна III князь Литовский Сигизмунд немедленно начал войну с великим князем Московским Василием III и пожег многие Брянские села. В 1534 году западные пределы нашего края подвергались двукратному нападению литовцев и крымских татар: неприятели сильно опустошили Комарицкую волость и сожгли город Радогощь, причем в пожаре погиб наместник города князь Матвей Лыков. В 1563 году Северская земля была вновь опустошена литовцами, Черкасскими казаками и Белогородскими татарами под предводительством ротмистра князя Михаила Вишневецкого. Хотя после того король Сигизмунд Август и дал клятву царю Иоанну Васильевичу «не воевать и не зачеплять ничим Радогоща» с другими городами и волостями, но это были одни слова, которым в Москве не могли доверять. В 1582 году литовские люди «безвестно» приходили войною под Брянск, город сожгли и опустошили его окрестности, причем подвергся разорению и Свенский монастырь; иноки его, по сообщению монастырской записи, «бежали в лес душею да телом», успев спасти от неприятелей только чудотворную икону Божией Матери Свенскую Печерскую; все монастырские здания, храмы, святые образа, священные сосуды, ризы, книги, жалованные грамоты и всякие монастырские вотчинные документы были пожжены или расхищены.

В 1607 году, в царствование Василия Ивановича Шуйского, на Брянск двинулся новый самозванец, Лжедмитрий II. Так как Брянск мог бы служить оплотом для самозванца, если бы последний им завладел, то царь приказал Мещевскому воеводе Григорию Самбулатову сжечь этот город. Воевода отправил 250 человек для исполнения царского поручения. Посланные нашли Брянск совершенно пустым; все его жители покинули город. Брянская крепость была предана огню.

После поражения Болотникова, чтобы закрыть Лжедмитрию II путь на Москву, царь Василий Шуйский послал воевод князя Михаила Федоровича Кашина и Андрея Никитича Ржевского заново отстроить Брянскую крепость на Покровской Горе и ожидать врага. 9 ноября 1607 года подошли Лжедмитрий с Лисовским, неудачно попытались взять Брянск с налета и начали осаду.

Н.М. Карамзин в «Истории Государства Российского» описывает осаду Брянска войсками самозванца: «Узнав, что Василий <Шуйский> распустил главное войско, Лжедимитрий, по совету Лисовского, немедленно выступил из Трубчевска с семью тысячами ляхов, осмью тысячами козаков и немалым числом россиян. Воеводы царские, князь Михайло Кашин и Ржевский, укрепились в Брянске: Самозванец осадил его, но не мог взять, от храбрости защитников, которые терпели голод, ели лошадей и, не имея воды, доставали ее своею кровию, ежедневными вылазками и битвами. Рать Лжедимитриева усилилась шайками новых донских выходцев: они представили ему какого-то неизвестного бродягу, мнимого царевича Феодора, будто бы второго сына Ирины; но Лжедимитрий не хотел признать его племянником и велел умертвить. Осада длилась, и Василий успел принять меры: боярин князь Иван Семенович Куракин из столицы, а князь Литвинов из Мещовска шли спасти Брянск. Литвинов первый с дружинами московскими достиг берегов Десны, видел сей город и стан Лжедимитриев на другой стороне ее, но не мог перейти туда, ибо река покрывалась льдом: осажденные также видели его; кричали своим московским братьям: «Спасите нас! Не имеем куска хлеба!» и со слезами простирали к ним руки. Сей день (15 декабря 1607) остался памятным в нашей истории: Литвинов кинулся в реку на коне; за Литвиновым все, восклицая: «Лучше умереть, нежели выдать своих: с нами Бог!» – плыли, разгребая лед, под выстрелами неприятеля, изумленного такою смелостию; вышли на берег и сразились. Кашин и Ржевский сделали вылазку. Неприятель между двумя огнями не устоял, смешался, отступил. Уже победа совершилась, когда приспел Куракин, дивиться мужеству добрых россиян и славить Бога Русского; но сам, как главный воевода, не отличился: только запас город всем нужным для осады; укрепился на левом берегу Десны и дал время неприятелю образумиться. Река стала. Лжедимитрий соединил полки свои и напал на Куракина. Бились мужественно, несколько раз, без решительного следствия, и войско царское, оставив Брянск, заняло Карачев. Не имея надежды взять ни того, ни другого города, Самозванец двинулся вперед, мирно вступил в Орел...».

Сохранилась следующая запись о содействии осажденным в Брянске протопопа Алексия: «Во 116 (1608) году, когда воры и литовские люди Брянск осадили, то в осадное время учал в городе быть голод, и в те поры в городе в осаде купили (покупали) четверть ржи по шестидесяти рублей и больше; и от протопопа Алексея из двора взято и роздано всяким ратным и осадным людям безденежно 175 четвертей; и за то его, протопопа, рачение и прочие, описанные Великаго Государя Царя и Великаго князя Михаила Федоровича в грамате, от 121 (1613) года, за подписанием Его Царскаго Величества руки, Брянскаго Покровскаго собора протопопу Алексею пожаловано в Хвощенской волости из дворцовых сел деревня Соколово, да починок Першин со крестьяны и всякими угодьи и принадлежностьми».

К сожалению, жители города Севска, при появлении самозванца, заковали в цепи царских воевод и передались на его сторону; они же приняли к себе Ивана Болотникова и вместе с жителями Комарицкой волости, Карачевцами и Трубчанами служили людьми и имуществом Лжедмитрию II. Зато, когда полякам и литовцам не удалось овладеть Московским Государством, они обрушились всею силою разрушения на наши города и села, дотоле бывшие с ними в противогосударственном союзе, и предали их огню и мечу. В Севске из многих храмов уцелел, по преданию, только Пятницкий. В Карачеве, где Лжедмитрий II два раза останавливался и имел свою резиденцию, не осталось ни одного храма, а всех жителей в посаде было 3 человека, к которым после присоединились дети боярские из уезда – 16 человек, стрельцы – 11 человек, казаки – 15 человек и пушкари – 4 человека; вследствие такого разгрома города Московские бояре в октябре 1618 года приговорили оставшихся в Карачеве в полуразрушенном остроге и на посаде людей, всего в количестве 49 человек, перевести в Болхов, а Карачев упразднить. В городе Трубчевске, при разорении его гетманом Жолкевским, сожжены были храмы: Покровский, Георгиевский, Михаило-Архангельский, Преображенский, Николаевский и Соборный, восстановленный впоследствии во Имя Святой Троицы; в Трубческом же уезде от Смутного времени уцелел только один Пятницкий храм в с. Филипповичи и в Чолнском монастыре Рождественский.

Брянский и Карачевский уезды подверглись такому разорению и опустошению, что не могли оправиться в течение целого столетия.

В это тяжелое время наши предки являли христианскую благотворительность. Из писцовых книг, составленных вслед за разорением Брянского края литовцами, известно, что при некоторых храмах, не только городских, но и сельских, во время Смоленского епархиального управления находились особые «келлии», позднее названные Богадельнями, которые служили приютом для разных калек, убогих и нищих. Так, при Карачевском градском храме во имя Великомученика Димитрия Солунского находилось «место церковное порозжо, в длину 25 сажен, поперег тож, а жили на том месте нищие, кормились от церкви Божией». При храме села Льгова, Карачевского уезда, Хотимского стана, кроме дворов попова, дьячкова и пономарева, упоминаются также «два места церковныя келейныя».

В описываемое время, как и в период существования Брянской епископской кафедры, храмы по селам везде были деревянные, построенные «клетцки» («клетчатыя», «в клетце», то есть без куполов, а только с приподнятою несколько кровлею); но уже тогда в некоторых вотчинных селах строились «шаровыя» храмы; помещики начали устраивать теплые храмы.

Сожжение и опустошение храмов во многих селах Брянского, Карачевского, Трубчевского и Севского уездов с Комарицкою волостью были причиной того, что жители оставались без богослужения и совершения христианских треб. Там, где храмы сохранились, часто не было священников, храм стоял «без пения», некому было крестить младенцев, погребать умерших, венчать брачующихся.

Осада и взятие кафедрального города Смоленска Польским королем Сигизмундом III в 1611 году прекратили всякое сношение Брянской паствы со своим архипастырем, остановили здесь всякое ведение Церковных дел, потому рукоположение священников остановилось на многие годы. Те из священников, села которых обратились в пустоши, переходили из села в село там, где не было церковного причта, чтобы удовлетворить духовным нуждам и вместе с тем, чтобы достать себе насущное пропитание.

* * *

При заключении Деулинского перемирия в 1618 году поляки сильно настаивали на уступке им Северского края и в особенности города Брянска, считавшегося искони лучшим городом в этом крае. Но Москва не желала расстаться с этим городом, который с редким мужеством отстаивал свою независимость в борьбе с неприятелями, доказывая тем самым свою верность Московскому государству, посему решилась уступить вместо него три города: Серпейск, Красный и Попову Гору с Велижской волостью. До заключения перемирия с поляками, в 1616 году, по описи Брянского воеводы князя Дашкова, в городе жили всего 497 человек, из которых только четверо занимались ремеслом (кузнецы), а остальные были воинами. Только в год перемирия (1618) в Брянске поселились первые мирные люди – 125 крестьян и посадских.

Однако, отказавшись от Брянска и его уезда, поляки долго еще теснились здесь, наступали на наши земли, ставили на них свои остроги и слободы, села и деревни, присваивали леса и воды, ловили рыбу и охотились на диких зверей, делали разбои и насилия, наезжали на пограничных дворян и детей боярских, с поместий их сгоняли, били, грабили и убивали.

Город Трубчевск с уездом был временно уступлен Польше, и хотя потом, на основании Поляновского мира, в 1634 году он должен был отойти к Московскому государству, тем не менее поляки под разными предлогами удерживали его за собою, строили в нем свои костелы, селили в его уезде людей своей нации и вынуждены были освободить его только в 1645 году.

На захваченных землях Северщины поляки установили свое административно-территориальное деление. В 1635 году Чернигово-Северское княжество было преобразовано в воеводство, делившееся на поветы. Город Сураж был причислен к Витебскому воеводству. Стародубский округ, преобразованный в старостат, был присоединен к Смоленскому воеводству. Начались гонения на православную веру. Так, в Стародубе уже в 1625 году предписывалось избирать в магистрат только католиков или униатов. Главу магистрата – войта – назначали польские власти из числа поляков и католиков. В 1631 году в Стародуб прибыл представитель католического смоленского епископа и потребовал от местного православного духовенства подчиниться папе. Получив отказ, он закрыл Стародубские храмы, опечатал их двери, а наиболее горячего защитника православной веры, настоятеля Свято-Никольского храма священника Исидора, приказал заковать в железные цепи и посадить под замок до прибытия смоленского католического епископа Леонтия Кривзы, который более жестоко отнесся к православным: людей били до тех пор, пока не примут католичество, разрушали православные храмы, закрыли православный Спасский монастырь и открыли католический францисканский. Некоторые православные храмы поляки сдавали в аренду евреям, и для совершения Таинств и треб нужно было просить за особую плату открыть храм.